Покупая цветы, мало кто думает о том, что роза в католическом мире - метафора Святой Католической Церкви. Это главный цветок католического мира, любимое имя для девочки и лучшее название для деревни. В Европе старая символика истерлась, но в Новом Свете она - часть повседневной жизни. И все эквадорцы, спешащие ранним утром по горным серпантинам к воротам розовых плантаций страны, верят в то, что проведут день под личным покровительством главной и самой первой латиноамериканской святой - Святой Розы.

Такого благоговейного отношения к розам нет нигде в мире. Эквадор - католическая страна. Здесь верят искренне, по-детски, безоглядно. Свежие цветы всегда есть во всех придорожных часовнях и на каждой бензоколонке. Самое распространенное географическое название в Эквадоре - Санта-Роса. Первая же деревня в долине Каямбе, где выращивают больше всего цветов в стране, так и называется.

Все это прекрасное далёко, вместе с баснословными кредитами, шикарными лимузинами и новенькими яхтами в Майами закончилось всего 20 лет назад. Взлеты и падения старых плантаций пришлись на начало 1990-х годов.

Потом цветы пошли в горы. Сначала потому, что стало не хватать места внизу. Но потом выяснилось, что чем выше и холоднее, тем выше и красивее вытягиваются розы. И что лучше всего они растут на склонах вулканов на высоте 2500-3200 метров над уровнем моря. То есть на дешевых, «индейских» землях. Разнообразие горных почв обернулось такой палитрой оттенков, что стоящие рядом плантации не повторяют друг друга, выращивая один и тот же сорт.

В Эквадоре нет ничьей земли. Только совсем бесплодные и холодные территории, расположенные выше 4000 метров над уровнем моря, и тундра, окружающая высокие вулканы, объявлены национальными парками. Но до этой высоты возделан каждый пригодный клочок земли. Долины Каямбе и Тумбако на высоте от 2500 метров  сплошь состоят из белых огромных лоскутов. Так с высоты выглядят розовые плантации. Один лоскут - один гектар. Спутниковые фотографии особенно впечатляют: сверху может показаться, что весь кантон затянут полиэтиленом.

Все новые и новые плантации роз заполняют Долину цветов. Ее границы совпадают с границами кантона Каямбе, из 70 000 жителей которого половина так или иначе связана с цветами: выращивает, возит, удобряет, строит теплицы. «Старых семей» в долине немного. Здесь появились совсем мелкие плантации, принадлежащие самим крестьянам. Да и образ среднего плантатора тоже поменялся, теперь в нем очевидна индейская крестьянская косточка. По горам он ездит на джипе, весь день проводит на плантации.

Покупая в Москве крупную яркую розу, можно с большой долей вероятности утверждать: она из окрестностей вулкана Каямбе.

Покупатели из России предпочитают самые высокие розы. Самые строгие стандарты для роз - тоже у русских закупщиков: закрытые бутоны не подходят и слишком открытые тоже.

Все новые сорта «примеряются» плантацией - технологи прививают по несколько сортов новых роз. Потому что прежде чем заполнять целый ангар новым сортом, пусть и модным, но неизвестным, его наблюдают хотя бы один цикл: девять месяцев от посадки до обреза.

Стабилен только спрос на алые, как кровь, и крепкие, как любовь, сорта. Остальные сорта - русская рулетка. Можно выиграть по-крупному, угадав перед большими праздниками, вроде Восьмого марта, какие сорта скупят на корню. Можно и потерять все.

Розы бы не долетели до заказчиков, если бы эти заказы не собрали по плантациям, а это - адский труд и большие нервы. На маленьких плантациях розы могли замерзнуть, заболеть или подгнить от дождей. Пришел циклон, закрыл солнце - и розы, пуская в рост листья и стебли, перестали вытягивать бутоны. А если на носу праздник, то кому-то надо собрать цветы и отправить в Москву, со всеми договориться и передоговориться; надо встать в пять утра, чтобы в шесть приехать на плантацию, при этом лечь в два ночи, закончив разговоры с Россией… Кто такое осилит?

Цветочными брокерами в Эквадоре работают, как правило, женщины. Лишь они могут жить в таком режиме годами. У русской диаспоры есть даже слово «цветочница», обозначающая цветочного брокера. А слова «цветочник» нет. 70 процентов экспорта цветов в Россию - из Латинской Америки; три четверти этого цветочного потока - из Эквадора. К одному лишь Восьмому марта из Эквадора в Россию летит четыре с половиной тысячи тонн роз. Это треть всех роз, которые выращивает Эквадор.

Попасть на плантацию нетрудно. Достаточно остаться ночевать на старинной эквадорской усадьбе, «асьенде». Самая старая усадьба Эквадора - Гуачала. С 1580 года жила себе уединенной жизнью в центре долины Каямбе, но лет 15 назад, вместе с домовой церковью и всеми конюшнями, попала в окружение роз. Небольшие и средние плантации расположились вдоль всей дороги к Гуачале, а крупные, по пятьдесят теплиц и больше, начинаются сразу за асьендой.

Экскурсия окончательно развеет романтический флер вокруг розовых кустов, но зато даст исчерпывающее представление о том, кто и как их выращивает.

На одних плантациях в шесть, на других в семь часов утра открываются ворота, перед которыми уже стоят автобусы, собравшие по соседним деревням работников. За месяц каждый из них получит около 300 долларов. По меркам Эквадора это вполне прилично - на эти деньги неплохо может прожить городская семья.

Рабочим предстоит срезать доросшие за ночь розы, сложить их в пластиковые сетки и отнести в цех обработки. После этого в теплицу входят люди в защитных костюмах. В это время заглядывать внутрь без специальной защиты запрещено. Плантация держит втайне состав жидкости, которой обрабатывают розы. Но рецепт у всех примерно один: антибиотики и ядовитые смеси против вредителей. От состава зависит живучесть цветка, его способность сопротивляться грибку и насекомым, а значит - его рост и сила, то есть - деньги плантации и доход работников.

Рассортированные цветы складывают в букеты, закрывают защитной бумагой. После этого они отправляются в… ванночки с химией. Цветы стоят срезами в своей последней домашней воде, добирая антибиотиков перед дорогой. Потом их ставят в холодильник - засыпать.

Розы спят, если их охладить до плюс четырех. Если охладить сильнее - они замерзнут насмерть. Если будет выше 12 градусов - проснутся и умрут. В холодильнике букеты соберут в коробки, которые затем перегрузят в машины-рефрижераторы. Транспортная контора разложит коробки по клиентам, отправит в холодильник при аэропорте, откуда грузовым самолетом они полетят в Голландию. Из Амстердама их заберут в холодные грузовики и повезут в Москву.

Роза растет медленно. Все остальное должно происходить очень быстро. «Упущенные», то есть слишком сильно раскрывшиеся розы, никуда не полетят. Они или за бесценок пойдут на внутренний рынок (12 роз за доллар), или просто на удобрения. Ароматные, яркие, сильные. Просто немного передержанные или не выкупленные кем-то вовремя.

В идеале от среза до вазы у цветка пять дней пути. Нормально, если роза будет добираться десять. Покупатель не заметит, если пройдет 15 дней. Дольше - уже плохо, это уже сбой в системе. Так случилось в декабре 2010 года, когда из-за снегопада закрылись европейские аэропорты. И розы из Кито возвращались на плантации: Амстердам не принимал, Франкфурт был закрыт. Сколько их не прилетело к Рождеству, а ушло в компост - страшно подумать.

Розы приносят Эквадору около 500 миллионов долларов в год. Это, конечно, не главные деньги для страны, у которой есть другие источники дохода. Нефть, например. Или бананы - здесь самые большие в Латинской Америке плантации. Или золото - здесь появилась первая шахта на континенте. Или тунец - отсюда каждая вторая банка, продаваемая в США. Или туризм - здесь самые высокие вулканы Анд, здесь Амазония и Галапагосские острова.

Розы - это меньше одного процента ВВП Эквадора. И в то же время это самая активно развивающаяся отрасль экономики. И самая заметная. Ведь нефть - это где-то в джунглях или на серых пыльных просторах полуострова Санта-Элена, на западе страны. А розы - это первое, что видят туристы: прилавок с цветами в аэропорту, немыслимых красок, невиданных до того оттенков. 25 штук за один доллар.